Глава 10

* * *

 

   1995 год объявлен ООН годом мира и безопасности, а в Израиле убили премьер-министра.

   Большого выбора страны «исхода», как говорится, у нас не было. Я мог бы предпочесть нечто другое, но в Америке  у нас были только двоюродные родственники, а по прямой линии никого. Правда, до революции ещё уехал кто-то из наших предков туда, но потом след их затерялся. А Германию надо было ждать года три. Да и потом: не каждый решится поехать туда после того, что немецкие фашисты сделали с евреями. Оставался только Израиль. Мне было просто необходимо не только солнце, но и полноценное усиленное питание, которое при тех ценах мы давно уже не имели в Сумах, не говоря уже о хвалёной местной медицине.

   Оформление заняло месяца три. Сначала загранпаспорта по всей форме, а потом в израильском консульстве в Киеве виза совсем быстро, как и там же в Сохнуте бесплатные билеты на самолёт. Первоначально поехали только мы с мамой, поскольку все остальные категорически отказались. А с папой они даже оформили развод. Что-то разладилось у них за последние несколько лет, из-за многих обстоятельств жизни. Тогда-то я и узнал одну неизвестную мне тайну, что когда мне было года три, они уже разводились и даже было решение суда, но и после этого они всё же продолжали жить вместе - ради детей.

Пошли в суд, нашли приговор в архиве и оформили всё через ЗАГС сравнительно недорого. Оказалось, что развод необходим, потому что на новой родине маме сделали бы большие проблемы, узнав, что она замужем. И поскольку развал семьи был налицо, всё это и сделали.

   Тяжело, конечно, было всё это. Я ехал, сам не зная куда и что меня там ждёт. Хоть мы и получили необходимую консультацию в Сохнуте, тем не менее стопроцентной опреде-лённости всё равно не было. Должен сказать определённо: ЕСЛИ БЫ НЕ МОЯ ВЕРА, Я НИ ЗА ЧТО БЫ НЕ РЕШИЛСЯ НА ЭТО. Хоть переезд в Израиль и называют репатри-ацией, это всё же эмиграция, а от неё многие даже сходят с ума. Ведь человеку бывает даже комнату поменять тяжело. А всё же мы решились. Очень трудно было прощаться с родными, ведь мы думали тогда, что это навсегда. Хоть папа и не захотел лететь с нами, но до Киева всё же проводил. А наше имущество на двоих поместилось всего лишь в пяти баулах, контейнер мы не отправляли.

   Когда мы улетали, стоял апрель месяц, и шёл мокрый снег с дождём. Сначала из Сум поездом в Киев, там сотрудники Сохнута доставили нас с вещами в аэропорт в гостиницу, в самую простую и дешёвую, а не апартаменты для иностранцев. Все расходы покрыло то, что и маме выплатили пенсию за полгода, и мне моё пособие по инвалидности тоже. А рано утром пришли на регистрацию. Таможню прошли быстро, в багаже просто нечего было смотреть. Оформили билеты и вещи, прошли в погранзону - в накопитель, а затем на посадку.

   Самолётом, самым дешёвым третьим классом, всего три часа лёту - и мы на святой земле.

 

   Какими были наши первые впечатления?

   Как будто на другую планету прилетели. Израиль встретил нас сухой, тёплой и солнеч-ной погодой, и мы, по-зимнему одетые, сразу попали из зимы в лето. После паспортного контроля мы попали в так называемый «зал абсорбции», где нам оформили гражданство и все необходимые процедуры. Документы, медицинские страховки и там же первая часть денежного пособия - «корзина». В Израиле репатриантам много не платят, только первые полгода, а вторые полгода ничего, и только в конце года ещё одна выплата - на электро-товары. После получения багажа нас посадили в машину и бесплатно отвезли по адресу, который мы указали. Ещё из самолёта, а затем из этого самого «такси» мы лицезрели новую страну - другие дома, другие улицы в апельсиновых деревьях, всё другое. И,

наконец, место назначения, пересечение двух улиц в крупном городе Ришон-ле-Цион, что под Тель-Авивом, всего в нескольких минутах езды. А также непонятные надписи на стенах, выполненные местной молодёжью, и маленькие дети, играющие во дворе и лопочущие пока ещё нам непонятно что. Так что вот наконец-то мы на месте.

   Остановились у маминой хорошей знакомой еще по Бердичеву, вместе в педагогическом учились. А здесь у неё, понятное дело, совсем другие занятия: уборки квартир и офисов, изготовление домашних пельменей на продажу и кое-что ещё. А муж её вообще всю жизнь работал тяжело, там в «горячем» цеху, а на новой родине в автомастерской. Пер-вым сюрпризом было то, что они питаются обыкновенной пищей, такой же, как и мы, например, салаты, картошка и тому подобное. Правда, были и диковинки, такие, как неведомые нам йогурты с разными вкусами, и пита ( это такая лепёшка, её если сбоку надрезать, то внутри пустота, и можно положить туда мясо, овощи и ещё хумус или тхину, это такие пасты, сделанные из бобовых ). А второй сюрприз заключался в том, что я ошибся, полагая, что никогда больше не увижу родное российское телевидение вместе с сериалом «Санта-Барбара» - два русских канала у них уже есть. Правда, потом я смотрел их много месяцев только в гостях, поскольку на отшибе города, где мы сняли комнату, было всего два израильских канала, но ничего, зато это помогло мне в изучении языка, а посмотреть там было что - и учебные передачи, и шоу, и фильмы, и мультики, с русскими субтитрами тоже иногда кое-что. Однако нашли мы эту комнату только на третью неделю после приезда. Ведь Ришон очень дорогой город, и нам говорили, что на север страны придётся поехать жить, да и предложений было маловато, потому что как раз еврейская Пасха. Но ничего, в одной риэлтерской конторе нам отыскали комнату за 1000 шекелей в месяц, включая все коммунальные услуги. Комнату на верху трёхэтажной виллы, очень маленькую, в которой фактически только две кровати стоят, да в придачу ещё веранда, которую мы использовали вместе с хозяевами, они сушили на ней бельё.

   Итак, первый день нашего пребывания в новой стране прошёл. Мне почему-то казалось, что здесь и заход солнца другой, но ошибся. Пошли спать, правда, как следует не высыпа-лись, очень большой шум машин и вой карет скорой помощи. А на вилле потом то же самое, перекрёсток на самом выезде из города рядом. Но выход мы нашли. Нам подарили старый вентилятор, ревущий, как самолёт, он все шумы и глушил. А ещё получили мы в подарок от знакомых носильные вещи, потому что многие наши для израильского климата не годятся. Это, в общем-то, закон, сначала нам помогали, а потом мы кому-то.

   Однако вернёмся немного назад. Вот мы в Ришоне второй день, и начинаем заниматься делами. Открыли счёт в банке, сначала один на двоих, получили удостоверения личности,

в больничную кассу записались. Там русских врачей было уже немало и наш терапевт, которого мы выбрали, тоже. Начал обследоваться. Вроде бы все анализы и проверки в порядке. Вот только у уролога пришлось серьёзно лечиться. Так получилось, что перед отлётом я попал в Сумах в городскую больницу ещё и по мужской части и там лечили меня вообще не от того, так что пришлось здесь даже операцию делать. А вот больницы у них совсем другие, в отделении я был всего пару дней и назавтра после операции пошёл домой. А на проверку и снять швы через две недели ещё приехал. Что и говорить, кое-что они здесь умеют: и реанимировать, и оперировать, и аппаратура для диагностики у них будь здоров, с отсталыми Россией и Украиной ни в какое сравнение всё это не идёт.

   Конечно, корзины никому на жизнь не хватает. Мама сразу на работу устроилась. Сна-чала даже в ночную смену на упаковку пасхального печенья, а затем неофициально ( так было нужно, чтоб потом полноценную пенсию получить ) к одному старичку. Тогда в Израиле уходили на пенсию на 5 лет позже, чем у нас, но поскольку маме 55 уже было, то временное пособие, до шестидесяти, назначили.

   Мамин работодатель оказался добрым и интересным человеком с непростой судьбой. Уроженец Кракова, он в тридцать девятом бежал от фашистов на Западную Украину и там, как «польский шпион», был арестован и отправлен в лагеря. А после окончания войны выехал сначала в Европу, а затем в Израиль вместе с русской женой и удочерённым

ребёнком. А второй - мальчик - родился уже здесь, во время первой войны за независи-мость. Сначала служба в армии, затем работа в разных местах. Уже есть внуки и даже правнуки. Однако незадолго до нашего приезда он как раз похоронил жену и был страшно одинок, чуть ли не в депрессии. Именно мамина подруга, убирающая его квартиру ( всё остальное он, несмотря на солидный возраст, делал сам ) их и познакомила. Как оказа-лось, ему нужен был человек не сколько для помощи по дому, сколько просто для общения: с этим особых проблем не было, по-русски он говорил. Эта работа на первых порах очень помогла нам материально. И разговаривать с кем надо на иврите нам помогали и он, и другие знакомые.

   Месяца через три после приезда я понял, что надо налаживать здесь нормальную полно-ценную жизнь и для начала учить язык. Тогда я не думал, что приехал точно насовсем. Была опция вернуться через три года, когда часть денежной помощи, условная ссуда, будет, как и корзина, списана и станет подарком. Однако пока что надо обустраиваться. Пошли вместе с мамой в одну группу в ульпан ( курсы иврита ), выбрали вечерний: занятия только три часа в день, а не пять, как утром, и можно совмещать учёбу с работой.

Тогда найти неквалифицированную физическую работу без знания языка уже было не проблема. А у маминого «хозяина» появилось любимое занятие: заниматься с ней ивритом. Так что несмотря на то, что ей было под шестьдесят, говорить она научилась неплохо, хоть и не всегда грамотно.

   Когда через полгода после приезда у нас закончились выплаты, я тоже пошёл работать. Таких работ, временных, было много: всякие там кустарные производства, склады, магазины и даже одна солидная контора под названием «Амидар» ( государственные квартиры ) и её архив. Я тогда, когда уверовал и пришёл в церковь, как раз сильно заинтересовался музыкой и поэтому на первые заработанные деньги купил себе синтезатор.

   Здесь я хочу сделать небольшое отступление и поразмышлять о материальных благах и удобствах. Так уж меня воспитали, что я никогда не был завистливым и жадным. Я люблю комфорт, но минимальный меня вполне удовлетворяет. И когда я жил на Украине, мне хватало того, что было. И только приехав в другую страну, я смог позволить себе то, о чём даже не мечтал: кабельное телевидение, собственный компьютер, магнитофон «Панасо-ник» с огромным количеством кассет и многое другое. Мне видится, что есть в жизни огромное количество ценностей, которые не покупаются за деньги. И если их нет, человек несчастен, даже если он миллиардер и член правительства. Мне вспоминается известный советский фильм «Сладкая женщина», героиня которого как раз и стремится к удовлетво-рению своих растущих потребностей: сначала воду таскать не надо, потому что есть водопровод, потом отдельная комната и квартира, затем мебель, ковры, холодильник  и пылесос, очередь на которые подошла, а затем, продав дом в деревне, она уже планирует машину купить. А счастья нет. А почему? Потому что любовь и тепло человеческих отношений приходят только к тому, кто ценит их и воспитывает в себе. Иначе никак. Иначе ты непременно останешься один в своём золотом дворце.

 

   Оказалось, что Ришон очень похож на Сумы, и даже районы одноэтажных домов здесь есть. А кроме того, русские продуктовые магазины, русские книги и даже газеты и радио. Вот, помнится, один из вождей французской революции Дантон говаривал, что нельзя родину унести с собой на подошвах башмаков. Неправда, можно, ещё как можно, если очень сильно захотеть. Но откуда взялось хотение? Нас вынудили к нему. Во всех уголках мира евреи считались чужеродным элементом, врагами, на которых антисемиты взвали-вали вину за все свои проблемы. Это и стало одной из причин приезда евреев сюда и создания еврейского государства. Но не это главное. ЭТА ЗЕМЛЯ НАША. ЗДЕСЬ ЖИЛИ НАШИ ПРЕДКИ, И МЫ ТОЖЕ ИМЕЕМ ПРАВО ЗДЕСЬ ЖИТЬ. Мы всегда призывали наших соседей к мирному соседству, и некоторые из них уже согласились на это. Но есть и другие, мечтающие всех нас вырезать и «сбросить в море». ОНИ НЕ ХОТЯТ МИРА, и

поэтому с ними будет совсем другой разговор. Мы будем защищаться от них всеми дозво-ленными средствами, и если они обвиняют нас в том, что на «территориях» они очень тесно и плохо живут, то сами в этом виноваты, поскольку являются ярыми последовате-лями своих озверевших имамов, призывающих их к джихаду и войне за последнего человека за всемирный халифат, особенно с евреями, которых Коран называет «потомка-ми свиней и обезьян».

   И ещё одно обстоятельство: Израиль - единственная страна в мире, где мы можем не стесняться того, что мы евреи. Над нами смеялись, нас оскорбляли во дворе и на работе,

а также упрекали в том, что мы «чужое мясо съели». А здесь мы у себя дома, который, скорей всего, не покинем, даже если нам будет угрожать смертельная опасность.

 

   Однако же наше пребывание в Израиле продолжалось. С родными в Сумах мы перепи-сыались чуть ли не каждый день, а когда была возможность, и перезванивались. И вдруг мы получаем тревожную новость: мой племянник в Сумах, вскоре после того, как пошёл в детский сад, серьёзно заболел и даже попал в больницу. И мама говорит моей сестре: приедьте сюда хоть на пару месяцев, покупаться в море и фруктов поесть (ведь Ришон морской город, как и Тель-Авив, до которого всего час езды ). Уговорили. И на сэконом-ленные деньги купили им авиабилеты. Через неделю после приезда она принимает решение остаться насовсем и оформить гражданство - ради сына. Осталась не зря. Выучив язык и пройдя курсы, нашла работу программистом меньше чем через два года. А племян-ник проходил полгода в садик, не зная почти ни слова на иврите, а затем пошёл в школу, где и выучил наконец язык. А ещё ему очень нравился английский, и вообще, занимался он отлично, а с седьмого класса пошёл в школу «Мофет», где работали русские учителя и преподавали математику и другие предметы по нашим методикам. И кроме школы, еще вдобавок разные кружки и спортивные секции.

   Узнав, что они остаются, засобирался в дорогу и остаток нашей семьи: папа ( правда, приехав, он уже жил отдельно от нас, это оказалось серьёзно ), а также бабушка и тётя.

Вот так и оказались мы все на земле обетованной.

   Что же касается церкви, то первые три с половиной года я не смог её найти. Мои собратья по вере в связи с этим очень за меня переживали в связи с этим, и когда я ехал, и потом. И всё же я всегда старался хранить и соблюдать то, что принял. Злые языки утвер-ждали, что я скоро стану таким же, как и вся молодёжь: пить, курить и девочек любить.

Слава Богу, этого не произошло. И я рад, что приехал сюда подготовленым,  а не раньше, без платформы и хоть каких-то принципов в жизни.

 

   Однако продолжу свою дальнейшую израильскую историю.

   Надо было определяться с учёбой. От университета я категорически отказался. Не до него, да и желание получать высшее образование мне начисто отбили в так называемом «совке», хоть и здесь оно совсем другое. Тем не менее, закончив ульпан и подучив иврит на более высоком уровне, я решил по-быстрому получить профессию и идти работать, ведь не будут же меня всё время бесплатно кормить. Идеи были разные, например, звукооператорские курсы, для них надо было разбираться и в музыке, и в технике. Но из этого ничего не вышло: курсы частные и платные, а денег нет. Единственное, что я мог себе позволить, это бесплатное обучение. И такое заведение нашлось. На консультации у психолога мне сказали, что желательно мне изучать то же, что и прежде. И подобрали для меня колледж в Тель-Авиве со специальностью «компьютерная металлообработка», то есть станки с ЧПУ.

   А тут и ещё одна новость: повестка, из которой видно, что ещё и в израильской армии придётся послужить. Как выяснилось потом, один год. Но это ещё не так скоро: сначала они оформляли мои личные данные, психометрию ( тест на IQ ), а главное выяснение моих медицинских проблем, и это растянулось на много месяцев.