* * *
В 1979 году Советский Союз ввёл войска в
Афганистан, а в 1980 в Москве взамен построения коммунизма были проведены
Олимпийские игры.
Наверное, первое
время ходить в школу нравится всем маленьким детям. Они ощущают себя более
взрослыми, им нравится «игра» с книжками, тетрадками, карандашами и т.д.
Нечто подобное ощутил и я. Тем не менее, даже моё ближайшее
будущее было покрыто туманом.
Хотя, надо
сказать, школьником я был весьма оригинальным, совсем крохотным: рост 110 см,
вес 11 кг. Тем не менее это не мешало мне учиться: занимался я хорошо, на 4 и
5, а если и получал тройки в четверти, то только по физкультуре. Вот только
каллиграфию я ненавидел, не получалось у меня красиво писать, а работать над
этим всё равно приходи-лось, и по многу часов.
Уже в эти годы,
несмотря на то, что меня воспитывали атеистом, я всё-таки ощущал, что надо мной
кто-то есть и заботится обо мне. Но также и то, что есть и другая сила, которая
подталкивает меня к всяким пакостям и которую мы называем дьяволом. В те годы я
почему-то ужасно боялся смерти, хотя и только начинал жить и понимал, что
впереди у меня лет сто. Пугала меня эта самая будущая тьма и тишина. Пройдёт
ещё некоторое время, и я начну себя утешать, что в будущем, при «коммунизме»,
что-нибудь такое придумают, чтобы победить старость и смерть. А может быть,
после того, как человек умирает, есть всё-таки что-то потом.
Немного о своём
классе.
Так получилось, что
я пошёл в школу вскоре после того, как переехал в новый район.
А другие ребята или жили по соседству, или вместе в садик
ходили. Я же до семи лет фактически воспитывался как барчук в том смысле, что
контакты с детьми у меня до школы почти отсутствовали. Просто дружить было не с
кем. Тем не менее в своём 1-В классе я отлично прижился, меня все любили и
почти никто никогда не обижал.
Несколько слов о первой учительнице. Обычно
это человек, которого помнишь всю школу и всю жизнь. Звали её Зоя Ивановна, и
так получилось, что была она хорошей знакомой моей мамы. Вместе начинали
когда-то работать в одной школе. Мама с детства мечтала стать учительницей,
хоть её и отговаривали от этого. Закончила педагогический, получила свободный
диплом, поскольку уже вышла замуж. А вот в школе проработала всего полтора
года: слабые голосовые связки, и оттуда пришлось уйти. А она всегда любила и
очень любит детей. Что же оставалось делать? Удалось найти работу, так или
иначе связанную со специальностью - младшими школьниками. Для этого дедушке
впервые пришлось воспользоваться званием и фронтовыми наградами, пойти в обком
партии. И назначение на вакантную должность состоялось, в детскую библиотеку.
Хоть и не было библиотечного образования, а профессию удалось освоить, а
главное её дело было - проводить и организовывать интересные и увлекательные
мероприятия: ёлки, тематические встречи, спектакли и прочее. Из этого можно
сделать только один вывод: человеку всегда есть в жизни место, чтоб реализовать
самого себя.
Так вот, в школе
№6, в которой я учился, было много учителей начальных классов. Наблюдая их со
стороны, я ещё тогда сделал вывод, что многих из них к детям подпускать даже
близко нельзя, им бы на мясокомбинате работать. Но ничего не поделаешь, кто-то
должен детей обучать. А наша Зоя Ивановна была по крайней мере лучше многих.
Она умела толково вести урок и разъяснять материал, поддерживать дисциплину, и
любим-чиков у неё не было. Были, конечно, и ошибки в работе, а у кого их нет?
Но эти ошибки скорее не её, а советской системы просвещения - так что в этом,
можно сказать, никто не виноват.
Эта система,
например, выдвигает и поощряет пай-девочек и пай-мальчиков, которые
правильно сидят за партой, всё делают по команде ( однажды
мама рассказывала мне такое про один из классов в своей школе, в котором детей
чуть ли не бьют за то, что они скребутся ногами по полу, и такое отношение
поощрял сам директор школы ) и никогда не выходят за определённые каким-то
дядей «рамочки». «Лучших» из тех, кто соответ-ствует всем этим требованиям, уже
с детства делают активистами и двигают вперёд. Сначала староста или
председатель совета отряда, потом председатель совета дружины и комсорг, а там
могут взять на работу в райком комсомола и дальше, дальше, дальше…
Есть общая, великая цель - коммунизм, а в достижении её
отдельная личность не значит и не стоит ничего. А кто выходит за рамки
дозволенного, того прорабатывают, давят, лома-ют через колено, и получают в
результате не человека, а человеческого фактора - безлико-го и даже бесполого
«товарища». Главный признак которого - ярковыраженный комплекс неполноценности.
Вот например,
индивидуальный подход в школьном образовании. Очень редкими были случаи, когда
способным, одарённым детям дозволяли заниматься в школе по собствен-ной,
ускоренной программе. Ни Боже мой!!! Всех под одну гребёнку, все занимаются по
одной программе и никаких отклонений от стандартов. А если проблемы даже не в
успеваемости, а только в поведении, подключать родителей, составляя письма им
на работу - мало не покажется.
Эта проблема
касалась и лично меня.
Очень хорошо помню
тот день, 1 сентября 1979 года, когда я впервые пришёл в первый класс. И нас,
тогда ещё семилетних, водили по первому этажу школы, чтобы показать. А на
другие подниматься нам сразу запретили, потому что это было просто опасно -
боль-шие ребята так носились по школе, что не только других ребят, а даже
учителей сбивали.
А школа-десятилетка была огромная, занятия в три смены,
всего 3000 учеников. Так вот, когда маленький школьник начинает свою учёбу, ему
всегда интересно. И я тоже всегда любил свою школу и сейчас вспоминаю её добрым
словом. Ведь приобретение новых знаний очень приятно. Однако потом появляется
нечто отбивающее любовь к занятиям, этакий казённый подход и самодурство, так что к концу
десятого класса охота к учению отпадает совсем.
Что касается лично
меня, то проблем с успеваемостью не было совсем. Проблемы были с поведением.
Оно у меня никогда не было «примерным», а максимум «удовлетворитель-ным».
Почему? Слишком был живым и подвижным. Не был как автомат. Выделялся яркой
индивидуальностью среди серой массы. Под партой сидел, потому что скучно было.
Правда, до визитов в кабинет директора не дошло. Туда я
первый раз попал только в восьмом классе, и то не как нарушитель, а как
староста класса. Не только наказывали, но и поощряли. Однажды был даже Новым
Годом на утреннике.
В первом же классе
я много занятий пропустил из-за болезни - болел ветрянкой и чем-то там ещё, но
в занятиях не отстал. Они первые полгода учили буквы, а я читать умел уже с
четырёх лет, и считать до десяти тоже. Приболел, по-видимому, потому, что не
был в садике и иммунитета ещё не было. Закончил год, как и всегда впоследствии,
без троек.
А на летних каникулах побывал в пионерском лагере. Мама
иногда там летом работала воспитателем. А лагерь был неплохой, при папином
заводе. Этот завод, Сумский насос-ный, гремел на всю страну: все виды насосов и
компрессоров, в том числе сверхмощные, для АЭС. Как я уже говорил, папа приехал
сюда из Бердичева, закончил вечерний инсти-тут, и его назначили начальником
нового отдела. Этот отдел технической документации, во главе которого поставили
крайнего еврея, был сформирован для того, чтобы сваливать на него всю чёрную
работу на заводе. Работало в нём человек двадцать, и его начальник, мой папа,
по причине своей еврейской национальности не имел допуска к секретным
документам, а его заместитель - украинец - имел. Однако зарплата у него была
вполне приличная, как у руководителя.
Примерно в ту пору
он и стал больше интересоваться своим «наследником», то есть мною. Начал
снабжать, также как и старшую сестру, хорошими книжками, а мне привил полезную
привычку к прогулкам пешком. Это одно из моих любимых занятий по сей
день.
И вообще, надо
сказать, что хорошая, чистая и порядочная семья сыграла решающую роль в моём
развитии и становлении как личности. И об этом я ещё много буду говорить.
А моя школьная
жизнь продолжалась. Я перешёл во второй класс, а затем в третий. Ничего
особенного вроде не происходило, А потом нас начали принимать в пионеры. Это
отдельная тема для разговора.
НАС ТАК УЧИЛИ.
Воспитывали на фальшивых ценностях. Мы были насильно лишены Слова Божьего. Библии
были дома большой редкостью. Их запрещалось ввозить из-за границы, а за
перепечатывание отрывков из неё можно было попасть в тюрьму. Допускали к Библии
только проверенных, воспитанных в коммунистическом духе, а на втором курсе
института - в обязательном порядке «научный» атеизм. Хочу сразу сказать, что
это вообще не наука, авторы его Библию совсем не читали, а только выискивали,
над чем бы посмеяться. Но время посмеялось над ними самими. Теперь, когда нет
Советской власти, где атеизм был государственной религией, эти воинствующие и
невоинствующие безбожники в жалком меньшинстве, без цели, без принципов, без
будущего.
Все мы, октябрята и
третьеклассники, почему-то ужасно хотели стать пионерами. И я был не
исключением. Почему? Разбирался ли я тогда в идеологии? Вряд ли. Просто мне
нравился пионерский галстук, мне тогда казалось, что это красиво. Кстати,
интересный случай тогда со мной произошёл. Надо было красиво написать на
плотной бумаге торжественное обещание и законы. Да-да, ненавидимая мною каллиграфия.
В результате всё пришлось переписать снова - я допустил помарку в слове
«Ленин»! А сам приём в пионеры был на школьном дворе жарким майским утром под
солнцем, под которым у меня даже шея сильно обгорела.
И примерно в ту
пору я впервые, можно сказать, «увидел мир» - на летних каникулах вместе с
родителями проехался в поезде к морю - в Крым, в Евпаторию. Мне нравилось
ездить в поездах. Это особое ощущение, память надолго.
Комментариев нет:
Отправить комментарий